Алогичным и иррациональный: в Латвийском университете изучают сталинский террор

Советизация в 1940–1941 годах по–прежнему принадлежит к числу трудных тем для русскоязычной аудитории в нашей республике. Тем ценно, что гид Музея оккупации Николай Путилин говорил на днях по–русски перед аудиторией книжного магазина, основанного в центре Риги российскими релокантами.

Вашему автору было интересно узнать, что скажет будущий историк — через неделю магистрант нашего университета получит диплом, защищенный на базе изучения молодежных организаций нацменьшинств довоенной Латвии. Научный руководитель, "крестный отец" — доктор исторических наук Андрей Гусаченко. Публика, тоже довольно молодая, пришла "по Facebook" — по приглашению созданного недавно натурализованным в ЛР уроженцем Сибири Мартином Левушканом общества "Русский голос Латвии".

Сталин получил полную свободу действий

Такое положение, по версии Николая Путилина, сформировалось осенью 1939 года — уже после германо–советской оккупации Польши Москва вынудила министра иностранных дел ЛР подписать пакт о размещении военных баз. Так Латвия отказалась от объявленного сразу после начала Второй мировой войны нейтралитета, который в военном смысле подкрепить было нечем. В июне 1940 года последовал ультиматум.

"Я лично считаю, что Улманис поступил совершенно правильно. Неизвестно, как выглядела бы страна в случае прямого военного столкновения" , — полагает историк.

Фальсифицированные выборы Народного Сейма из одного списка привели к формированию марионеточного правительства, и 5 августа произошла уже аннексия Латвии. Ну а 14 июня — первая массовая депортация. Для советских органов госбезопасности, впрочем, уже четвертая большая операция подобного рода — до того были Бессарабия, Северная Буковина, Западная Беларусь и Западная Украина.

В Латвии аресты начались еще летом 1940 года — в первую очередь репрессиям подвергали силовиков, тех, кто мог оказать сопротивление оккупации, в диапазоне от сотрудников политической полиции до тюремных охранников. Гражданские жертвы были самые пестрые — "дамы с низкой социальной ответственностью" и священники, люди с капиталами за границей и преподаватели вузов. "Легальная" основа в лице 58–й статьи УК РСФСР была настолько эластичной, что под нее можно было подверстать фактически любого человека. Уголовные наказания Российской Федерации ввели в ЛССР, поскольку последняя в 1940–1941 гг. не имела собственного законодательства.

"Сразу же после аннексии все граждане Латвии автоматически стали гражданами СССР. При этом советские паспорта получили далеко не все 2 миллиона жителей Латвии. Мы работали с паспортами легионеров, сдавшихся англичанам в 1945 году, — я лично видел только два советских, остальные Латвийской Республики!"

Кто виноват?

Как отметил господин Путилин, распространенной версией именно среди местного русскоязычного сообщества является: это все местные. Однако НКВД черпал информацию в первую очередь не из доносов, а из документальных массивов латвийских государственных и общественных организаций, попавших в распоряжение ведомства Берии.

Акции, как правило, проходили ранним утром. На сборы давалось 30–40 минут. Формально было разрешено взять с собой 100 килограммов вещей, но сборы в столь краткий временной промежуток невозможны. "У 4000 латвийских детей было украдено детство". В пути умерло 43 человека, родилось семь.

"Большинство латвийской элиты было выслано, — говорит Н. Путилин и приводит в пример семью предпринимателя Барса из Даугавпилса — сам умер в лагере, жену посадили "за колоски", которые та собирала на колхозном поле, детей отправили в детдом.

Латгальская семья Яковичей была депортирована из–за отца — айзсарга и пограничника. Главу семьи сразу отделили и отправили в Вятлаг, как и многих других мужчин, и расстреляли (другим местом казней служила Астраханская тюрьма). Барсу удалось выбросить прощальную записочку из вагона. У жены Лидии, на руках которой оставалась маленькая дочь, закончилось грудное молоко — девочка умерла" .

"Картотека на русских была составлена еще в начале 1920–х годов, — отмечает направление поисков чекистов историк. — Интеллигенция их очень интересовала. Многие люди участвовали в Белом движении. Первые аресты были уже 18–19 июня 1940 года.

Советская власть использовала для перевозки заключенных "столыпинские" вагоны, специально приспособленные для содержания арестантов — а также обычные товарные вагоны. В первых разбитые по зарешеченным "купе" люди не могли даже выйти в туалет, не упросив охранника. Теплушки на 40 человек имели дырку в полу или ведро. "Хорошо, если у кого–то находилось одеяло — можно было огородить отхожее место".

Этапная пайка — 300 граммов хлеба в день и кружка воды. В связи с началом войны с Германией логистическая система СССР была перегружена — и доставка к месту высылки сопровождалась многими неделями.

"Лето 41–го было аномально жарким — можно представить, что люди испытывали. Специально или нет в рацион была включена соленая рыба… Охрана особенно не утруждала себя — когда эшелоны делали остановки, умерших в вагонах просто выгружали и хоронили у насыпи".

Уровень смертности мужчин — 90 процентов

Латыши, попавшие в Омскую, Томскую области или за Полярный круг (прежде всего офицеры), были обязаны приступить к работе, чаще всего на лесоповале или в шахте. Срок наказания за непонятное "преступление" был не определен: "Полная неизвестность — не только физическая, но моральная пытка".

Феномен депортации: высочайшая смертность мужчин — 90%. С другой стороны, выжило 60% женщин и детей. Некоторые бумажки с именами высланных, выброшенные в щели вагонов, все же дошли до Латвии. Значит, их подобрали жители России.

"Конечно, депортацию использовала нацистская пропаганда как камень в сторону евреев, которые это все "организовали". Хотя еврейская община также весьма пострадала.

Возвращение на родину растянулось для высланных на многие годы, если не десятилетия. Для них были затруднены карьера, получение образования".

"Людей лишили свободы не за то, что они сделали — а за то, кем являлись. Им не было позволено вернуться в свои родные дома. Они боялись рассказывать о том, что с ними произошло. Абсолютно параноидальная советская система! Был целый список профессий, которыми репрессированные не могли заниматься — к примеру, служить в армии, силовых структурах, быть торговыми моряками. Вернулись людьми не второго, а третьего сорта.

14 июня 1987 года состоялся первый публичный вынос флага Латвии, возложение цветов к памятнику Свободы — с того времени день вошел в общественное сознание как дата памяти жертв депортации.

Среди многих вопросов слушателей было заметно непонимание: почему не сопротивлялись, не бежали? Господин Путилин считает, что всему виной было отсутствие информации — в том числе и о судьбе десятков тысяч латышей, репрессированных в годы большого террора в СССР. "Простые люди рассуждали: "Ну, жили мы, латыши, при царе…" Зверства большевиков в Гражданскую к тому времени уже улетучились. Видимо, люди по большей части такого не ожидали. Они пережили страшный шок".

Ник КАБАНОВ

Не агент

Версия, что Карлис Улманис был тесно связан с советскими структурами и тем более являлся агентом, не находит исторического подтверждения, убежден Н. Путилин.