Версии: «Вор кричит: держи вора!»

Более года прошло после задержания и заключения под стражу предпринимателя Михаила Ульмана, которому в декабре прошлого года было выдвинуто обвинение в подстрекательстве к убийству администратора по неплатежеспособности Мартиньша Бункуса и который сейчас предстал перед судом.

И все это время СМИ опирались исключительно на информацию, предоставленную следствием и прокуратурой, вопреки элементарным нормам журналистской этики даже не пытаясь выслушать другую сторону. Журналист Лато Лапса взял интервью с М. Ульманом, давая ему возможность впервые публично изложить свою позицию и аргументы.

— Прокуратура предъявила вам обвинение в подстрекательстве к убийству Мартиньша Бункуса. Согласны вы с этим или нет — и каковы ваши аргументы?

— Нет, я не согласен c обвинением, я не имею никакого отношения к совершению данного или какого–то другого преступления. У меня не было и не могло быть мотива совершать нечто подобное, более того, я всегда решаю все проблемы, используя правовые инструменты, никогда не был склонен к совершению противоправных действий, и никто меня в таких не обвинял.

Мои адвокаты урегулировали конкретный спор в судебном порядке, Верховный суд признал обоснованность действий моих адвокатов и обязал господина Бункуса вернуть незаконно взысканные денежные средства. Противоречит логике и здравому смыслу — после этого заказать убийство человека и сделать невозможным возвращение незаконно полученных денежных средств. Абсурд.

— Вы находитесь под стражей уже больше года. Скажите, пожалуйста, имели ли вы возможность следить за публично предоставленной полицией и прокуратурой информацией по этому поводу, из которой следует, что у них нет никаких сомнений в виновности вас и Александра Бабенко в заказе убийства Мартиньша Бункуса?

— Создается впечатление, что представители полиции и прокуратуры в отношении меня решили игнорировать всем известный принцип презумпции невиновности и то, что до приговора суда ни одно должностное лицо не имеет право утверждать, что я совершил преступление. Виновные определены и должны быть осуждены.

Действия представителей полиции и прокуратуры направлены на то, чтобы суд был только формальным, и судьи не должны сметь идти против течения — против общественного мнения. Другого мнения вообще не может быть, ему не место в СМИ, публикуются только мнения, поддерживающие версию следственных органов. Конечно, эта ситуация, к сожалению, не уникальна, но в данном случае усматривается умышленное искажение констатированных фактов. Да, все происходящее можно расценивать как давление на суд.

— Вам снова и снова продлевается мера пресечения — содержание под стражей. И не меняется.

— Цель применения меры пресечения, как известно, состоит в том, чтобы гарантировать беспрепятственное расследование. Однако в моем случае представители полиции и прокуратуры публично заявили, что все расследовано, все выяснено и, по их мнению, доказательства закреплены. Тогда как я могу влиять на следствие, которое уже завершено и начался суд?

Несмотря на то что в настоящее время не существует никаких правовых оснований, судья в очередной раз продлила мое содержание под стражей. Такие действия омбудсмен признал противоправными и констатировал, что в отношении меня были допущены нарушения Европейской конвенции по правам человека и что подход к продлению меры пресечения был формальным.

— Но была ли причина просить о заключении под стражу?

— С момента моего задержания я и мои адвокаты требовали предъявить мне материалы, на основании которых в суд было подано ходатайство о заключении меня под стражу. В связи с этим было подано большое количество ходатайств и жалоб. Это вопиющее пренебрежение моими правами, и в этой связи я подал жалобу омбудсмену Юрису Янсонсу и 19 апреля получил подписанное заключение, в котором черным по белому написано: "допущено, что задержанному и защите отказано в возможности получить информацию и оспорить указанную меру пресечения. Таким образом, можно сделать вывод, что действие правовой защиты в уголовном процессе отсутствует, когда суд принимает решение о дальнейшем ограничении права на свободу".

Конечно, я уже обратился в Европейский суд по правам человека с жалобой на такое вопиющее пренебрежение требованию закона, и я не сомневаюсь, что получу положительное решение. Однако у прокуратуры другой подход, к сожалению. Вот, например, генеральный прокурор Юрис Стуканс уже ясно сказал: "… я всегда говорю, что можно не волноваться: несколько тысяч евро Латвия заплатит, денег хватит, потому что мы должны выплатить компенсацию за то, что права нарушены, но компенсации не такие большие". Звучит как индульгенция на нарушение прав человека.

— За время, прошедшее с момента вашего ареста, допрашивали ли вас, приглашали для дачи показаний, чтобы узнать, располагаете ли вы информацией, которая помогла бы следствию?

— С момента задержания я сотрудничал со следствием, ответил на все заданные мне вопросы. В этой связи необходимо отметить, что до настоящего времени мне не предъявлено обвинение с конкретными датами, все очень приблизительно, что, естественно, усложняет мою защиту. Скажите — как можно указать на свое алиби, если тебе не предъявляют, когда и где, по мнению следствия, с моей стороны были совершены противоправные действия?

Главное в данной ситуации — отсутствие мотива. У меня не было и не могло быть никакой личной неприязни к господину Бункусу. Урегулированием гражданско–правовых отношений занимались мои адвокаты, которые и добились положительного решения Верховного суда. Противоречит не только логике, но и здравому смыслу после этого утверждать, что я способствовал совершению этого преступления. Вследствие этого убийства я понес убытки — более 300 000 евро, незаконно полученных господином Бункусом, взыскание которых стало невозможным.

— Вы сотрудничаете со следствием, но вас все равно держат под стражей. Как вы это объясняете?

— Не исключено, что кому–то интересно, чтобы я не занимался бизнесом, а сидел в безопасном месте и не мешал разрушать мой бизнес и завладевать им. Это же очевидно, что разрушением моей репутации и кампанией в отношении меня, которая была развернута в СМИ и активизировалась перед каждым судом, на котором решался вопрос о продлении мне меры пресечения, наносился существенный удар по моему бизнесу. Не говоря уже о том, что было арестовано все мое имущество, в том числе и принадлежащие мне доли капитала в предприятиях, — конечно, это негативно отразилось на хозяйственной деятельности компаний.

— У вас есть версия, почему это происходит?

— Мне трудно комментировать происходящие, могу высказать только предположение, что кто–то умышленно направляет следствие по ложному пути, чтобы помочь реальным преступникам уйти от ответственности. Также, как я уже говорил, не исключена цель завладения бизнесом.

В свою очередь, следствие ограничилось поверхностным расследованием, и, публично заявив о раскрытии громкого преступления, некоторые должностные лица обеспечили себе карьерный рост. Иначе невозможно объяснить такой публичный ажиотаж в отношении этого дела. Есть такая пословица: "Вор кричит: держи вора!" Вся эта раздутая медийная кампания наводит на мысль, кто истинный преступник.

— У вас имеются доказательства?

— Нет, у меня есть логичные подозрения. Вот факты, а выводы каждый может сделать сам.

- Как на вас повлияло время, проведенное в заключении?

- Во-первых, это сказалось на здоровье. Я не могу долго ни сидеть, ни стоять, потому что чувствую очень сильную боль. Потерял в весе около 20 кг. Нужна операция, но в тюрьме единственная медицинская помощь, если это можно так назвать, это самые примитивные обезболивающие, которые, конечно, ничего не лечат. На самом деле это просто пытка.

Более того, полностью игнорируются рекомендации специалистов в отношении моего лечения, в том числе и государственной Инспекции здоровья. Несмотря на неоднократные заявления и жалобы, а также заключение медицинской экспертизы, мне фактически не оказывается необходимая медицинская помощь, Абсолютно понятно, что я скоро стану инвалидом.

- Чем, на ваш взгляд, можно объяснить действия полиции, прокуратуры, СМИ в связи с этим делом и выраженное, по сути, единое отношение к вам?

- Это громкое дело - адвоката и администратора неплатежеспособности расстреливают из автомата средь бела дня. Обычно такие вещи не раскрываются. И вот следственные органы приходят с давно неслыханным сообщением, что на этот раз все виновные известны, все раскрыто, все выяснено.

Конечно, в обществе есть удовлетворение, что это, наконец, удалось. Никто не придирается и не требует доказательств. Понятно, что простых людей такие мелочи не интересуют и они доверяют следователям, прокуратуре. Однако тот факт, что отношение СМИ настолько некритично, свидетельствует либо о непрофессионализме, либо о недостатке критичности и полном отсутствии объективности.

- До этого интервью хоть некоторые СМИ пытались получить какую-либо информацию от вас или вашей семьи, или все СМИ довольствовались только информацией от полиции и прокуратуры?

- Нет, никто ничем не интересовался. Это сложно объяснить - лет двадцать назад, наверное, ничего подобного быть не могло, тогда журналисты отражали разные мнения и всех выслушивали. Может быть, причина в неумении вникать в сложные вопросы, может быть, в зависимости от государства, в нежелании возражать. Может быть, общая апатия, когда сам ничего не хочешь узнать.

Зачем заморачиваться, когда можно переписать релиз или повторить то, что услышали на пресс-конференции. Не исключено, что кто-то просто боится. Мои адвокаты неоднократно высказывали точку зрения защиты, но до общественности она донесена не была.

- Если вам предложить коротко и ясно высказать свое личное мнение - что именно происходит вокруг убийства Мартиньша Бункуса с момента убийства? Чем объясняется тот факт, что полиция объявляет о том, что убийство действительно раскрыто, потом тишина, а потом снова объявляется о раскрытии?

- Можно только догадываться, что вдруг стало причиной того, что меня задержали, арестовали, предъявили обвинение. Не исключено, что полиция и прокуратура решили, что лучше «найти» виновного и направить дело, пусть и с сомнительной доказательной базой, в суд, чем признать, что опять не получилось. Пусть суд либо признает меня виновным, либо объясняет СМИ и публике, почему меня оправдал. Оба варианта лучше, чем в «мы снова облажались».

Могут быть и другие причины. Не исключено, что есть и заинтересованные лица, не исключен и корыстный мотив. В конце концов 500 000 евро, объявленные наследниками за раскрытие этого убийства - немалая сумма! Я могу только догадываться, конечно.

- Публичная версия полиции заключается в том, что поведение Мартиньша Бункуса в связи с компанией «Rego Trade» было для вас настолько нежелательным, что вы начали испытывать к нему такую ​​неприязнь, что подстрекали к его убийству. У вас есть конкретные аргументы, почему эта версия не обоснована и не логична?

- Как я уже сказал, этот аргумент следствия не выдерживает критики. Неприязнь не является серьезным мотивом. Наверное, каждый человек в этом мире испытывает к кому-то неприязнь, но это же не причина, по которой он готов лишать жизни неприятного ему человека.

У покойного был уникальный талант заставлять многих себя ненавидеть, и это не только мое мнение. Если бы по логике обвинения взялись за оружие все, кому не нравился администратор неплатежеспособности, случилась бы маленькая война. Непонятно, почему моя предполагаемая неприязнь к умершему используется как повод для обвинения меня, а неприязнь других людей игнорируется.

Более того, еще раз повторюсь, у меня к господину Бункусу не было никакой неприязни, у меня с ним не было вообще никаких отношений. Как и у любого человека, который занимается бизнесом, у принадлежащих мне предприятий было достаточное количество юридических споров. Все решались в гражданско-правовом порядке. В отношении конкретного предприятия я вообще не вникал в суть претензий, всем занимались нанятые для этой цели адвокаты. Я вообще не занимался юридическими вопросами, это не сфера моей деятельности.

- Можете кратко и доходчиво объяснить всем - чем закончилась тяжба между вами и Бункусом? Кто победил в итоге, у кого были причины не любить другого?

- Как я уже ранее объяснял, у меня не было и не могло быть никакой причины для этого. В установленном Законом порядке адвокаты получили положительное решение Верходного суда по данному предприятию, признав действия господина Бункуса не правомерными. Именно господин Бункус должен был мне вернуть незаконно взысканные денежные средства, которые были перечислены на его счет в процессе процесса неплатежеспособности.

Причем в этот же период времени в моем бизнесе был и ряд других гражданских процессов, которым я также не придавал значения и не акцентировал внимания.

- Обвинение против вас опубликовано в СМИ, и в нем подробно описана подготовка убийства, но ничего конкретного не сказано о том, когда, где, в какой форме вы подстрекали к убийству. Как вы можете это объяснить? Возможно, следствие предоставило вам больше сведений, чем указано в обвинительном заключении?

- Нет, больше я ничего не знаю. Не знаю, будет ли суду достаточно такого скудного обоснования, чтобы осудить меня. Возможно, поэтому и происходит эта беспрецедентная акция перед судом, представители правоохранительных органов, политики, журналисты и прочие, которым предоставляется возможность высказаться публично, уже перед судом заявляют о виновности Ульмана, чтобы ни один судья не отважился поставить под сомнение версию следствия и принять другое, чем уже обозначено решение.

Трудно оставаться принципиальным и объективным под таким давлением общественного мнения.

- У вас самого есть версия, кто мог быть настолько заинтересован в смерти Мартиньша Бункуса, что заказал его убийство?

- Это больше касается правоохранительных органов, чем меня. Я знаю, что рассматривалось множество разных версий, потому что у покойного были конфликты со всевозможными кругами. В СМИ есть информация о возможных конфликтах по поводу ликвидации банков Trasta komercbanka и ABLV (последняя версия долгое время поддерживалась и активно пропагандировалась семьей Бункус), об обманутых вкладчиках из России и Таджикистана и другие.

Не мне судить, какая из версий более правдоподобна, но то, что было много людей, у которых действительно были основания его не любить и больше, это факт.

- Дало ли Вам время, проведенное в заключении, какие-либо познания о латвийской системе правосудия? Каковы эти познания?

- Да, конечно, было время подумать об этом. О правовом государстве сложно говорить, и если кто-то сейчас думает иначе, то его розовые иллюзии могут рухнуть, как это случилось со мной.

Кстати, игнорированию закона уже дал оценку омбудсмен в своем заключении, и мои адвокаты подали заявления в соответствующие международные институции о полном игнорировании следствием, прокуратурой и следственным судьей норм международного права.