Мисс Среда и американские черти: кино, которое захватило экраны мира

"Уэнсдей" (Wednesday). Режиссеры Тим Бертон, Ганджа Монтейру, Джеймс Маршалл. В ролях Дженна Ортега, Кристина Риччи, Кэтрин Зета–Джонс, Луис Гусман. Netflix, США, 2022.

Сейчас–то, конечно, кажется, что традиционные семейные ценности изобрел Путин со своими политтехнологами где–то после 2011–го. Но размахивать этой идеологической дубиной любили моралисты всех времен и народов.

И всякий раз, когда где–нибудь начиналась борьба за означенные ценности, подтверждался парадокс: чем серьезней моралист о них рассуждает, тем большим лицемером и скрытым девиантом выглядит. И наоборот: чем больше в семейном портрете сарказма, крови и кича, тем большей симпатией проникаешься к героям, тем легче веришь в крепость их уз.

Недаром в России, провозгласившей возвращение в "Домострой", самым (если не единственным) убедительным гимном семье оказался юмористический сериал про кровососов "Вампиры средней полосы".

На противоположном геополитическом полюсе — аналогичная картина. Чуть ли не самое обаятельное семейство во всей американской поп–культуре — то, члены которого, фрики, ведьмы и садисты, бесперечь измываются друг над другом и над зрителем. Семейку Аддамс придумал еще в конце 1930–х художник по имени Чарльз и по фамилии, вы не поверите, Аддамс — придумал, чтобы поиздеваться над самой идеей образцовой американской семьи.

Комиксы про папу Гомеса, маму Мортишу, девочку Уэнсдей, мальчика Пагсли и прочих выходили ровно полвека и были дюжину раз экранизированы в разных форматах, но за пределами США Аддамсов знают, разумеется, в первую очередь по дилогии первой половины девяностых. С тех самых пор Уэнсдей, маленькую социопатку с черными косичками, превратившуюся уже в культурный архетип (а заодно в икону феминизма, готской субкультуры и кумира пубертатных интровертов обоих полов), трудно было представить кем–либо, кроме юной Кристины Риччи.

А еще трудно отделаться от мысли, что тогдашние две серии киношной "Семейки Аддамс" (собственно "Семейка Аддамс" 1991–го и "Семейные ценности Аддамсов" 1993–го) снял главный гот, фрик, шут и ведьмак Голливуда Тим Бертон. Даже когда знаешь, что это был Барри Зонненфельд. Впрочем, "ложная память" если и подводит, то не так уж сильно — Бертон был кандидатом в режиссеры той экранизации.

А теперь вот справедливость восторжествовала окончательно: Тиму действительно доверили снимать про Аддамсов. Кристине Риччи, правда, уже не десять, как во времена съемок той "Семейки", а все 42, но без нее новая — сериальная, согласно духу времени — адаптация обойтись, понятно, не могла.

Вообще-то браться вновь за историю, которая уже обрела свое идеальное (по всеобщему мнению) экранное воплощение, - по определению изрядный риск. Представьте, что в России сейчас кто-нибудь возьмется снимать новое «Собачье сердце» (хотя это, увы, представить проще, чем хотелось бы; в главных ролях будут, вероятно, Киркоров и Бузова). В величии Бертона никто не сомневается – но, по чести сказать, что-то незаурядное он делал в последний раз лет эдак десять назад, а великое – так и вовсе в седой древности. Ну а титул феминистской иконы в нынешние идеологизированные времена грозил заглавной героине – Уэнсдей Аддамс – совершенно лишними дополнениями к образу. В общем, восьмисерийного сериала от Netflix стареющие поклонники дилогии 1990-х ждали со смешанными чувствами.

Но Бертон (из восьми серий снявший четыре) не подкачал. Не испортили обедню и шоураннеры Альфред Гоф и Майлз Миллар – даром что самое заметное из их предыдущих достижений это сериал про Супермена «Тайны Смолвиля». Однако главная радость ждет зрителя там, где изначально виделась главная опасность: как ни поразительно, из 20-летней звезды слэшеров Дженны Ортеги вышла отличная Уэнсдей.

Да, заглавной героине уже не десять, как в «Семейке» Зонненфельда, – но еще и не двадцать, как актрисе. Аккурат посередке: по ходу дела Уэнсдей празднует (нестандартным, разумеется, образом) 16-летие.

При этом со своим полутораметровым ростом и с косичками Ортега и на такой возраст не очень тянет. Лютый взгляд ее из-под вороной челки почти не мигает, а выражение лица почти не меняется – но за восемь серий это не успевает наскучить.

«Уэнсдей» отличается от тридцатилетней давности «Семейки» ровно настолько, насколько нужно: дух и настроение, в общем, те же, но сюжет и поджанр иные. Сериал – именно про Уэнсдей, а не про семейку. Папы Гусмана и мамы Зэты-Джонс на экране немного, а основное действие разворачивается в академии Nevermore (да-да, имени Эдгара По) – которую Аддамсы-старшие некогда окончили сами и в которую Уэнсдей отправляется после скандального вылета из очередной обычной школы. Академия – то ли Хогвартс навыворот, то ли «Дом странных детей Мисс Перегрин»: готический особняк с более чем странными детьми и взрослыми (одна из училок – ботаничка в исполнении Риччи). В окрестностях его начинаются загадочные убийства. Детектив и мистический хоррор встречаются с подростковой мелодрамой и, конечно же, черной комедией – каковая выглядит торжеством цинизма, будучи на деле гимном самым что ни на есть традиционным ценностям.