Археология Пурвциемса: район, который никогда не будет построен

За три десятилетия, которые я прожил в крупнейшем по населению жилом массиве Риги, все время старался выяснить историю места.

Еще классик советского детектива Андрис Колбергс писал про пятачки жирной земли за ВЭФом, которые стали раздавать после войны. А когда однажды мне довелось увидеть реконструкцию одноэтажного кирпичного особнячка, то поинтересовался – с какого года? «С шестидесятого», – гордо ответила хозяйка. Все сходилось к тому, что жилым районом наш Пурчик стал задолго до того, как здесь появилось массовое панельное строительство.

Зоопарк с функционализмом

Латвийский архитектор Янис Лейниекс в этом году выпустил отличную книгу «История будущего Риги». В ней содержится огромное количество проектов как реализованных, так и неосуществленных зданий, да и целых районов. Что же до Пурвциемса, то он удостоился отдельной карты. Точная привязка ко времени отсутствует, но, судя по всему, это уже вторая половина 1930-х годов, время стабилизации Карлиса Улманиса.

Гордо обозначены промышленные зоны: ВЭФ, «Металлургическая и вагонная фабрика а/о Вайрогс». От главной магистрали города Бривибас отходит второстепенная – Бикерниеку, на юге железную дорогу пересекает Румпмуйжас. Такого названия больше нет – теперь это Аугуста Деглава. И направление ее, Румпмуйжа, нынче именуется Дрейлини, тоже спальный район.

Ну а выше крупными буквами так и значится: «ПУРВЦИЕМС». И наши поистине романтические названия улиц: Стирну (Косулья), Лушу (Рысья), Дзеню (Дятловая). По всему, создатели рижских топонимов полагали, что обитатели семейных домов, выполненных в характерной для 1920-30-х годов эстетике функционализма, будут счастливы в гармонии с природой. Как рассказывала мне Силвия, обладательница наследного дома с ухоженным участком на улочке Резекнес, еще в 1950-е годы они держали корову.

А единственным фотоматериалом тех лет, сохранившемся в оцифрованном архиве «Исчезнувшая Латвия», является добыча торфа. Горожанам в трудные годы нужно было топливо.

Однако построенные перед мировым катаклизмом милые коттеджики с закругленными фасадами и порой даже с круглыми окошками, выдают переиначенный на латвийский манер стиль баухаус, он же конструктивизм. Появившийся в веймарской Германии, он расцвел, на удивление, в таких городах, как Тель-Авив и Каунас.

Что же до Риги, то собственники этих уютных объектов недвижимости даже сумели устоять перед сменой социально-экономической формации – ведь в 1940 году национализации подверглись здания площадью 200 квадратных метров. Да и участки, судя по всему, в Пурвциемсе не особо строго мерили – порой частный сад-огород простирается чуть ли не на полгектара.

Комплексный план для Болотного села

Ровно 60 лет тому назад, в 1963 году, архитекторы Г. Мелбегрс, Р. Пайкуне, Д. Сила спроектировали целостную застройку Пурвциемса.

В ней фигурировавшая еще на планах довоенной поры улица Дзелзавас – тогда маленькая и третьестепенная, под стать давшему ей название селу под Мадоной – становилась основной. Соответственно, улице Мадонас, которая планировалась в конце 1930-х как магистральная, предстояла тихая внутренняя жизнь.

На макете, представленном в книге «История будущего Риги», уже можно наблюдать всевозможные формы групп зданий, которыми фантазия зодчих социализма обогатила строящийся микрорайон. Во-первых, это кольцевые структуры, каждая из которых состоит из шести пятиэтажек, пересекающиеся с соседними, подобно символике Олимпийских игр. Отсюда такие характерные для Пурвциемса внутренние дворы, ранее зеленые оазисы с заросшими бетонными дорожками и заполненные ныне автостоянками, а кое-где и точечной застройкой современных проектов.

Далее, вдоль рассекающих район магистралей следуют непрерывные «китайские стены». Девятиэтажка 1972 года постройки, на Дзелзавас, 25, в которой я когда-то имел честь проживать, относится к числу первых в Риге зданий такого формата. В этом кооперативном доме жительствовал, между прочим, и будущий банкир Валерий Каргин, что описано в его автобиографии «Деньги и люди».

Ныне внутриквартальный проезд вдоль этого здания активно используется шоферами, пытающимися форсировать регулярно образующуюся по утрам пробку. Ведь улица Вайдавас со времен активизации строительства Восточной магистрали, когда меняли курс 17-го троллейбуса, обрела двухстороннее движение – а у тех, кто едет в центр, отняли еще и полосу для общественного транспорта, которую стерегут недреманные «муники». Мне, к примеру, довелось получить 40-евровое «письмо счастья» от такого вот рыцаря правопорядка, зафиксировавшего своей видеокамерой, как я выехал за роковую черту.

Однако пытаться скоротать путь среди домов может оказаться себе дороже. Сейчас, как известно, внутренние дворы рижских спальных массивов представляют собой снежную кашу со льдом внизу – там может забуксовать даже внедорожник. А в прочие времена года Пурвциемс славится обилием ям и ухабов. Причудливо прогибающийся – порой с амплитудой до метра! – асфальт можно объяснить все той же болотистой почвой. Не везде в годину плановой экономики равномерно досыпали песочек – кое-кто увозил самосвал налево. Вот и образовалась спустя полвека некоторая, скажем так, волнистость. По уму, надо все вскрывать да переделывать, но кто это будет делать – мэр Кирсис? Я вас умоляю...

Не возведенные вертикали

Стадион, обозначенный на макете хрущевского времени, в Пурвциемсе так и не возвели. А самыми высокими зданиями развитого социализма стали 15-этажные «французские» дома на улице Мадонас, которые еще именовали «мальчик» и «девочка», из-за характерных расширений вверху и внизу. Третий подобный дом, близ Дома мебели, был доведен до крыши – но брошен с зияющими глазницами окон в начале 1990-х, ввели его в эксплуатацию только спустя десятилетие, покрасив в жизнерадостный голубенький цвет.

Между тем зодчий Владимир Алле, в 1963–1975 гг. трудившийся в Алма-Ате и в 1970 году получивший звание заслуженного архитектора Казахской ССР, вернувшись на историческую родину, предлагал обогатить Пурвциемс целой плеядой высотных зданий, вздымающихся подобно свечам. Самый впечатляющий объект – гостиницу корпорации молодежного туризма «Спутник», предполагалось выстроить на углу улиц Деглава и Розес (ныне Астрас). Сейчас критики именуют подобный архитектурный стиль – брутализм. Его футуристические формы скорее воплощают триумф промышленной архитектуры. Что-то подобное можно лицезреть сейчас на Ганибу дамбис, где красуется офисный комплекс позднесоветского образца.

Так или иначе, отель заменил стандартный «трехкрестовый» супермаркет, который стоит как раз на этом месте. А самым высотным объектом Пурвциемса стал 24-этажный сдвоенный Astra Lux. Премия за архитектуру 2008 года. Эту обувную коробку с окнами видно из любой точки Риги, равно и с самолета, так что теперь с точным определением Пурвциемса нет проблем. Хотя, возможно, в будущем он еще преподнесет нам архитектурные сюрпризы.