«Пришел Раймонд Паулс и говорит – представишь Латвию на «Новой волне»» – Бусулис

Известный и любимый публикой певец, музыкант и композитор Интарс Бусулис приоткрыл завесу над своей личной жизнью.

Как я не взял машину

Друзья вокалиста сняли полуторачасовой фильм «Мой папа – Интарс Бусулис», на презентацию которого приехала в переполненный Splendid Palace вся семья – жена Инга и четверо детей. И все немного другими глазами посмотрели на знакомого много лет кумира…

Я посочувствовала Инге, понимая, как трудно поднимать четверых, старшему из которых уже больше 20 лет, да еще и помогать в творческой карьере мужу.

– Она у вас глава дома. Это трудно – кроме семьи, такое большое хуторское хозяйство... А как детей в школу возите?

– По сменам. Одно утро я везу, другое – она. У нее мужской салон в Талси, но там начальник, так что можно только по вторникам и четвергам работать.

– Она сильная женщина!

– Не дай Бог какая сильная!

– Вам только 45 лет, а сколько уже за жизнь успели.

– И сам удивляюсь!

– А пасеки у вас нет?

– Были два улья. Но как-то не пошло дело. А друг занимается, делится с нами хорошим медом. И сестра моя занимается пчеловодством, так что меда нам хватает.

– Если вернуться в ваше детство – Талсинская музыкальная школа. Почему выбрали тромбон?

– Я еще не ходил в школу, но приходил в музыкальную школу после детского сада со старшей сестрой – она училась по классу флейты. И мы ждали, пока мама нас обоих заберет. У нее урок, а я в это время сидел не в коридоре, а в ее классе. Пошел в общеобразовательную школу и потом с 1-го по 9-й класс учился в музыкальной. Как-то так получилось – раз мальчик пришел, пусть занимается тоже. Отец был знаком с учителем по специальности духового класса. Сразу дали в руки маленький, «детский» тромбон-альт. Попал к прекрасному педагогу Янису Оситису – светлая ему память.

А у нас в школе был диксиленд! Назывался Talsu Sprīdīši. Моя музыкальная школа и работала как бы ради этого диксиленда – он был очень популярен в Латвии! И не только – по всему Союзу. Мы ездили в Москву, другие города, выступали на телевидении. Было два самых популярных детских коллектива в Латвии – Dzeguzīte и наш диксиленд. Были в Волгограде. В те времена самолет летал в Волгоград из Риги, и на рейсах можно было курить! Это просто удивительно. И мы еще, мальчишки, в туалете там курили. Я утащил у папы из пачки «Примы» несколько сигарет, и мы затянулись… Как нам плохо было потом! А сейчас уже лет 10 не курю. В одно утро бросил – это было в Албании.

В 7-8-м классе меня хотели взять в оркестр Draudzība. В начале 90-х ко мне приезжали автобусом мужики из оркестра и забирали играть на похоронах.

Ничего в этом такого. Скажу, что диафрагма и все прочее, нужное для певца, было у меня разработано за время «карьеры» тромбониста. И сейчас, когда готовлюсь к летнему сезону, начинаю играть на тромбоне – упражняю дыхание.

Когда играешь на тромбоне, чувствуешь, что ты снова живой человек, голова жужжит… Особенно после «зимней спячки».

В районе нашего хутора климат влажный, морской, а я люблю бегать по окрестности. И зимой бывает очень некомфортно – наглотаешься холодного воздуха… Так хочу приспособить защитную маску на лицо. Как спортсмены-лыжники.

– А когда запел?

– Когда начал учиться в музыкальном колледже, там у нас и вокальная группа была, играл много на конкурсах – в оркестре, местном биг-бенде. У меня был замечательный педагог – Валентин Винокуров, который поощрял меня заниматься больше и больше. Он посмотрел мое расписание и говорит: «Вот здесь у тебя окно – приходи заниматься». Особенно перед подготовкой к конкурсу. Настоящий педагог – вечером всегда был в школе, не жалел своего времени для нас, горел своими учениками. Был строгий – но я ему благодарен за это всю жизнь.

У нас с ним была договоренность – если я в присутствии комиссии из Риги сдам экзамен на 10 по тромбону, он подарит мне свой старенький «Москвичок». Это было в 98-м, машинка была такая себе, но бегала.

И я на экзамене получил «десятки» от всех членов комиссии. Валентин говорит: «Все, приезжай, забирай «Москвич». Но так я и не приехал за ним. И слава Богу! Представляю, сколько бы там с ним было потом работы. Но факт остается фактом – какой педагог и человек!

Члены комиссии и жюри конкурсов, где я занимал первые места, прочили меня на место первого тромбона в оркестре. Тогда у меня была только музыка – не было детей, собак, не надо было заниматься маркетингом.

Как я не попал в академию

– А потом пришла пора идти в армию. Или поступать в музакадемию в Риге. Дважды поступал – не удалось. По тромбону – насчет вокала не было еще никаких идей. Правда, в Талси мы с друзьями из нашего города и Тукумса встречались, что-то пели, где-то выступали. И с Карлисом Лацисом, композитором, с которым постоянно работаем и пишем песни, познакомились лет в 17.

А тут при поступлении в 98-м– тромбон сдал на отлично, а музлитературу и сольфеджио плохо. Просто не готовился. Да еще и на экзамен пришел выпивший. Когда приехал в общежитие чуть раньше, там были знакомые ребята, девушки – погуляли...

У меня была возможность через две недели снова поступать – и я снова провалил экзамены. Позвонил Валентину Винокурову, все рассказал, и он устроил меня в оркестр Штаба НВС. Почти пять лет и прослужил там. Звания, правда, не получил, ссорился с начальством.

Там встретился с ребятами из моего музыкального колледжа – они тоже не попали на дальнейшую учебу – и решили возродить нашу дружбу и общие песни. Отыскали Раймонда Тигулса, показали ему нашу песню – он тогда был уже хорошим продюсером. Кстати, и он, и Янис Стибелис, и Рихард Залюпе, который сейчас играет на ударных в ЛНСО. Рихард Леперс, известный актер, тоже пел у нас.

Ну вот, с ребятами из Талси мы основали нашу группу Cafe. До 2004-го существовала, участвовали в двух конкурсах Евровидения. А потом и группу забыли…

Как меня уволили

– Но в то время мы не могли свободно репетировать и давать концерты нашего Cafe, приходилось убегать, порой пользовались машиной и еще чем-то оркестра Штаба НВС. Потом еще не сдал какие-то нормативы… А кому это понравится?

В общем, меня уволили из оркестра, 2002-й, ноябрь. А у нас с Ингой в то время уже сын родился. Самая большая зарплата у духовиков была именно в этом оркестре, и я ее потерял. Дали месяц, чтобы устроиться на другую работу…

С Ингой встретились впервые в 97-м – мне было 18, а ей 14, я был на ее выпускном после 9-го класса. Поначалу дружили, потом старомодно «держались за руки». Ухаживания, встречи… Это была осень. Много гуляли – до сих пор меня волнуют эти осенние запахи…

Короче, остался я дома с сыном, а Инга работала в то время в ресторане. Квартиру, понятно, снимали. И в квартире лопнул радиатор – хорошо, что камин был. Отопления не стало, и поэтому хозяйка, которая жила в Венгрии, отключила и воду всему дому. Хорошо, что рядом была заправка, и мы всем домом брали там всю зиму воду. Ею и мылись, и чай заваривали…

Это были самые крутые времена в моей жизни. Так прошло полтора года. И вдруг позвонила подруга из нашего бывшего оркестра, сказав, что создает новую группу и не хочу ли я поучаствовать. Через месяц вроде этот джаз-ансамбль собирался выступить. Я себя не очень уверенно ощущал в джазе, я, скорее, тромбонист, но был готов к этому вызову.

Как я начал петь джаз

– Ну попал, думаю, еще и по джазу. Не знал ни одной джазовой композиции, но за 50 латов вознаграждения готов был рискнуть.

Мне дали сроку 4 недели, вручили партитуры 12 совершенно незнакомых песен. Компьютера не было, телефона тоже. Мне подсказывали, как эти песни представить в джазовой манере, и что-то начало получаться.

А мне в то время сказали, что есть такой Sony Jazz Stage, состязание для певцов – можешь попробовать. Что я там буду делать? – подумал тогда. Надо было отослать в жюри запись моей песни. У меня студии не было, но была у друзей. Записали, отослали две песни.

И нужно было еще 20 долларов за участие внести. Для меня это тогда была проблема. Позвонил маме, попросил деньги. Конечно, она дала.

Я получил Гран-при на конкурсе в 2004-м, после чего началась моя карьера певца. За полгода сделал все возможное на этом пути. Хорошо, что знал нормальных людей, которые мне помогали, поддерживали. А за денежный приз тогда купил свой первый в жизни компьютер.

Перед этим мы не раз играли в клубе «Гамлет» в Яня сета. Там стояла коробка для пожертвований – иной раз и пешком шли обратно, а иной – могли купить что-то из продуктов и ехали на трамвае. Но все это были ступени развития – такое ускоренное обучение. Я даже на актерские курсы ходил – потратил 25 латов. Искал, в какую сторону развиваться. Ездил на фестиваль «Пярну джаз», участвовал в конкурсах молодых исполнителей – ниже второго места не получал. Участвовал в «Кабаре» одно время.

Как я получил Гран-при

– Марис Бриежкалнс взял меня под свое крыло как развивающегося джазового музыканта. Даже договорился, что поеду как тромбонист с оркестром Viva la Bomba в Европу. И с начала 2004-го объездил 19 стран! В том же году Бриежкалнс меня познакомил с Маэстро Паулсом.

Сказал, что Маэстро хочет со мной встретиться. Оказывается, тот был на концерте Viva la Bomba. Сказал, ты будешь представлять Латвию на «Новой волне» – так началось для меня участие в этом конкурсе. Паулс вместе с Игорем Крутым были тогда там главными.

Я так благодарен режиссеру-постановщику «Новой волны» Александру Ревзину за то, что он очень многому меня научил! Если ты придешься ему по сердцу и он увидит в тебе потенциал, станет отцом родным.

Когда нужно было петь песню Kiss, у меня днем была «халтура» в Юрмале – дружеский корпоратив у одного значительного лица. И, когда приехал на «Новую волну», Ревзин меня ни в чем не упрекнул, а я спел Kiss и получил Гран-при.

Уже не помню, какой там был призовой фонд – сколько-то там тысяч. Мне дали наличкой, такой мешочек – и сразу же за кулисами налоговая служба отобрала налог. Но мне хватило на первый взнос за квартиру.

И вот мы с Ингой стоим с этим мешочком, а в гостинице «Юрмала» идет after-party. Куда это девать? Пришли в близлежащую гостиницу, попросили положить наши денежки в сейф – временно. Там сразу поняли, откуда мы, улыбнулись. Я же был тогда на «Новой волне» самым популярным певцом.

Как я спел «Я тебя рисую»

– Потрясающая песня! Паулс мне ее подарил. Через год после моего Гран-при я как гость участвовал в концерте, посвященном 70-летию Маэстро. Обсуждали с ним, какую песню мне спеть, и он предложил – «Я тебя рисую». Слова Андрея Дементьева – я часто встречался с ним, был в городе, где он живет. Ездили с ним в концертный тур по Израилю с его песнями…

«Я тебя рисую» у нас была хитом – выступал тогда в шести составах. И уже сыграли на нескольких выступлениях.

А тут мне звонит Ревзин – когда ты мне принесешь запись «Я тебя рисую»? А я на взморье далеко с семьей.

Карлис Лацис в Яундубулты арендовал на лето маленький домик. Звоню Карлису – Ревзин, мол, просит запись. А у него, к счастью, в этом домике были микрофон, синтезатор. Через полтора часа был у Карлиса, он сделал «голливуд», я взял диск и поехал.

Одному мне было стыдно идти – взял его с собой. Там много народу, Ревзин всех честит – если что-то не так, тут же командует переписать, перепеть. У меня от страха душа ушла в пятки.

Даем ему флешку – звучит наша песня. И Ревзин говорит – вот, учитесь, как надо писать.

И так началась концертная судьба этой песни, без которой потом не обходилось ни одно наше выступление…