Оскар Строк - король танго, легенда Латвии

Блистательный композитор Оскар Строк, автор более 1000 (тысячи!) прекрасных танго, вальсов, фокстротов и романсов, полжизни провел в безвестности. Его судьба – настоящий парадокс. В Голливуде ему бы открыли «Звезду славы», в Аргентине он стал бы национальным героем, а в СССР о нем никто не знал ничего. И даже сейчас, когда в Риге на ул. Тербатас, 50, есть мемориальная доска, а в Рижском русском театре идет посвященный ему спектакль «Танго между строк», далеко не все знают, кто такой Оскар Строк.

Виртуоз из Двинска

Оскар родился в январе 1893 года и был младшим из восьмерых детей в большой еврейской семье, проживающей в Двинске, ныне Даугавпилсе. Его отец играл на флейте в оркестре местного театра и руководил клезмерской капеллой (клезмеры – еврейские народные музыканты). Все 8 детей Строков были очень музыкальны, и отец всех друг за другом привозил на учебу в Петербургскую консерваторию. Увидев Оскара, профессор воскликнул: «Снова Строк?!» – «Это младший», – скромно сказал отец.

Юношу приняли, несмотря на 13-летний возраст: он отлично играл на рояле и уже писал романсы. В 14 лет Оскар предложил себя в таперы театру немого кино в Павловске. Администратор взглянул на худого подростка с сомнением, но, услышав его игру, тут же взял на ставку. Написанный им в 1915 году вальс «Сон в окопах» не только прославил его, но и принес первые деньги – Оскар даже открыл небольшое издательство, где печатал ноты чужих и своих мелодий.

Любовь и революция

Познакомившись в кино с прелестной Луизой Фаданелли-Шустлер, Строк влюбился с первого взгляда. «Оскар был очень красивым мальчиком, мама тоже была хороша собой. Оба небольшого роста, они отлично подходили друг другу», – вспоминала потом их дочь Вера. Мать Луизы была полуполькой, полуитальянкой, отец – обрусевшим немцем. Родители вечно ругались: отец ни во что не верил, а мать была истовой католичкой. Роман Луизы с Оскаром взбесил отца – католиков он еще терпел, но зятя-еврея принять не смог ни за что. Тогда упрямая Луиза убежала из дому и обвенчалась с любимым в лютеранской церкви. Такого удара отец не вынес и ушел из семьи.

Чтобы любимая ни в чем не нуждалась, Оскар старался заработать всюду, где мог: устраивал «сборные» концерты, аккомпанировал, сочинял. Но грянула революция.

Спасаясь от террора и голода, семья переехала в Воронеж, где умер от коклюша их первый ребенок, сын Юрочка. Несколько лет они метались по городам, то с «красной», то с «белой» властью, прятались от еврейских погромов. В 1919 году родилась дочка Вера.

И только осенью 1922 года 30-летний Строк, доказав право на гражданство в независимой Латвии, привез семью в Ригу. Пришлось начинать с нуля – несмотря на целый портфель изданных в Питере сочинений, для Риги Строк был никем.

Чудо какое-то!

Начал он с игры на рояле в ресторанах – этим музыканты всегда могут прокормиться. И да, на еду зарабатывал, но жили скромно, особенно когда родился сын Женя. Потом ему удалось устроиться в шикарное кабаре-дансинг-бар «Альгамбра» предпринимателя Георга Берзиньша, в оркестр The Alhambra Band. Там уже Строк познакомился с модными рижскими музыкантами, стал заметен и вскоре обрел имя. Часто выступал перед VIP-персонами. С хозяином свободолюбивый, вспыльчивый Строк часто ссорился, но тот понимал, какой блестящий музыкант у него работает, и на многое закрывал глаза.

Знаменитая певица Надежда Плевицкая в 1925 году на гастролях в Риге в аккомпаниаторы выбрала именно Строка и часто потом повторяла: «Рига, конечно, не Петербург и не Париж, но какие здесь музыканты! Просто чудо какое-то этот Строк!»

«Альгамбра» закрылась в июне 1940 года. Но до этого в стенах кабаре впервые прозвучали мелодии, принесшие Строку титул «короля танго» и всемирную славу.

Страсть или любовь?

В 30-е годы в Риге всюду звучал джаз, работали кафе и дансинги, жизнь казалась легкой и беззаботной. И Строк отлично вписался в дух города. Он ходил франтом: лаковые туфли, элегантный фрак, безупречный пробор в напомаженных волосах, тонкое пенсне. При 39-м размере обуви носил 41-й, подкладывая в туфли ватку, и даже дома – никаких шлепанцев! Порывистый, искрометный, тщеславный, он любил сниматься со вздернутым подбородком, глядя сверху вниз – я артист! Обожал музыку и женщин.

«Мама – нежная любовь и характер из камня. Папа – безумный талант и безумные увлечения», – напишет о них дочь.

Танго пришло к Строку внезапно. Девушку, взбаламутившую его жизнь, звали Ленни Либман. Родом из Вольмара (ныне Валмиера), она служила продавщицей в нотном магазинчике Строка: тяжелая челка, тонкие брови, и глаза – как два уголька… Строк пригласил Ленни на ужин. Танцуя с ней танго, он убеждал себя: проводит домой – и все. Но его «накрыла» настоящая страсть.

По городу пошли сплетни. Луиза переживала молча – устраивать сцены и истерики она считала недостойным. Молчала и Ленни. А потом предложила уехать в Париж, подальше от пересудов.

Строк идею подхватил: он как раз взялся издавать журнал «Новая нива», так почему бы не печататься в Париже? Осенью 1926 года он снял в Париже квартиру с роялем, перевез туда Ленни и зажил на два дома. Уезжал в Ригу, забирал макет номера для парижской типографии, проводил два дня в семье и возвращался в Париж. Луиза все понимала, но встречала мужа улыбкой. А вот Ленни злилась: тираж не продавался, с деньгами было плохо, а Оскар не хотел уходить из семьи. И через год она ушла от него.

Строк вернулся домой, пережив полный крах: любовь ушла, журнал обанкротился. Теперь он всем говорил: «В нашей семье не разводятся». Мудрая Луиза все простила и прожила с ним в браке более 50 лет.

Как рождаются шедевры

Однажды Строк загрустил, вспомнил Ленни… Сел за пианино, и вдруг из хаоса звуков поплыла мелодия. Всю ночь он писал ноты, а утром заказал стихи поэту Александру Перфильеву (хотя есть версия, что и слова Строк написал сам). Так родились знаменитые «Черные глаза» – первое танго Строка. По крайней мере, так гласит «официальная» легенда.

«Он чувствовал себя ученым, совершившим открытие. Алхимиком, выпустившим джинна из бутылки. Джинна по имени Танго», – пишет биограф Строка Анисим Гиммерверт.

Слава «Черных очей»

Во время гастролей в Риге Берлинского оркестра Строк показал свою мелодию его руководителю Мареку Веберу, и тот сразу передал ее оркестру. На Рижском взморье, в Эдинбургском летнем театре, Вебер объявил: «А сейчас, господа, новое танго! Маленький шедевр «О, эти черные глаза!». Овации не смолкали несколько минут – это был невероятный успех!

В 1929 году «Черные глаза» и фокстроты Строка O, my boy! и «Яша-коммивояжер» вышли на пластинке в исполнении оркестра Вебера и Марека Белоусова – и танго полетело по миру!

Лучшим исполнителем своих песен Строк считал Петра Лещенко, с которым они подружились в 1931 году. Петр тогда был танцовщиком, но Строк убедил его начать карьеру певца. Песни Строка благодаря бархатному баритону Лещенко узнавали в мире, а он, исполняя их и записывая на знаменитых студиях Европы, становился все более известным. Вышли пластинки с музыкой Строка и в СССР. Он стал так популярен, что ему даже приписали авторство знаменитой «Мурки».

Танго – повсюду!

Сюжеты страстных танго Строку дарила сама жизнь. Как-то его попросил о песне молодой адвокат, безнадежно влюбленный в голубоглазую красавицу жену предпринимателя Василия Емельянова (который построил кинотеатр Splendid Palace). За три дня Строк придумал нежную мелодию, Сергей Пиманов – слова. «Голубые глаза, вы пленили меня», – пел Лещенко в «Альгамбре», а адвокат стоял навытяжку, как при звуках гимна. Зал слушал, затаив дыхание, а потом грохнул аплодисментами, такими долгими, что танго пришлось повторить. Шедевр обошелся адвокату в 50 латов.

Талантливый неудачник

Теперь Строк гастролировал по европейским столицам, вся Европа напевала его мелодии и танцевала под танго «Скажите, почему». Оскар полюбил жить красиво – рулетка, банкеты, женщины... Деньги у него быстро разлетались. Слава пришла, а он все жил с семьей в коммуналке в деревянном доме на окраине. Дом был полон гостей, а Строк -- идей и планов. Он вечно затевал «бизнес» и с головой нырял в новые авантюры.
Легко увлекался, обожал создавать мифы, преувеличивать, приукрашивать. Все были уверены, что он окончил консерваторию в 16 лет с медалью, хотя никаких документов об этом нет. В афишах он себя расхваливал: «Любимец публики», «Величайшие шлягеры сезона, наигранные знаменитым композитором Оскаром Строком...» Словно «давал установку»: перед вами гений! Но делал это так искренне и жизнерадостно, что ему все прощали.

Так же искренне Строк верил в свои деловые качества. В издательстве «Казанова» он выпускал все – книги, ноты, рекламки, календари… Прибыли не было, стопки непроданных изданий годами пылились по углам. Не было спроса и на затеянный им в 1926 году журнал «Новая нива», продавались лишь нотные сборники, и то без толку: Строк все раздаривал... В 1928 году журнал и магазин пришлось закрыть, а книги и ноты распродать по цене макулатуры.

Ресторан «Барберина» на Бривибас, недалеко от Александро-Невской церкви, Строк открыл в 1931 году, взяв с каждого официанта залог в 200 латов, а посуду, рояли и прочее – в кредит. Запустил рекламу: «Лучшая в городе кухня, классный джаз, лично Строк за роялем!» Ему и в голову не пришло, что на дворе кризис, у многих рижан едва хватает средств на выживание, а «Барберина» стоит между «Альгамброй» и популярным кафе «Трокадеро». Да и выпивки там не было – в радиусе 500 метров от храмов торговать алкоголем запрещалось. Через пару месяцев Строк уже был банкротом. «Строк – талантливый неудачник», – смеялись газеты. После суда и месяца в тюрьме Строк, частично погасив долги, удрал в Германию. Шлейф долгов тянулся за ним еще много лет, но Строк не унывал: он написал в тюрьме фокстрот «Банкрот», а в Германии – танго «Мусенька родная».

Хождение «по граблям»

Однако Строк, вероятно, обожал «ходить по граблям». В Германии он прожил недолго, летом 1933 года стал выступать на Рижском взморье и – открыл кафе «Рандеву» в Майори. Прогорел он уже через месяц: полицейский в кафе выпил рюмку ликера и составил протокол о незаконной торговле спиртным. Дальше – суд, штраф 100 латов или месяц отсидки. На этом бизнес иссяк. Зато оркестры заиграли новое танго Строка «Спи, мое бедное сердце».

Надежда Плевицкая, звезда 20-х: «Рига, конечно, не Петербург и не Париж, но какие здесь музыканты! Просто чудо какое-то этот Строк!»

Злиться на Строка было нельзя – так взахлеб он наслаждался жизнью, так благодарно ее принимал. Ни вранье, ни банкротства, ни пылкие романы при живой жене не меняли к нему симпатии. Строк был изюминкой довоенной Риги, символом ее безмятежности.

Если завтра война

В середине 30-х Строк решил хоть как-то поправить дела и отправился в турне. Старший брат Авсей, продюсер на Дальнем Востоке, составил график: Китай, Япония, Сингапур, Ямайка. В пути Строк познакомился с популярным певцом Владимиром Хенкиным, искавшим аккомпаниатора. Они «спелись» и на гастроли поехали вместе. Строк слал семье экзотические открытки и деньги, его слава росла, за автографами стояли очереди. Но брат пытался им командовать, и через полгода они вдрызг разругались. Гордо заявив: «Нечего мне указывать, как и что делать», – Строк турне прекратил.

Домой он поехал поездом, с пересадками, через весь Советский Союз. На какой-то станции услышал записанное «на ребрах» (на отработанной рентгеновской пленке) свое танго и пришел в восторг – его знают даже так далеко от Риги!

В 1941 году Строк заработал наконец-то на квартиру в центре Риги. А в июне жизнь рухнула. Узнав, что немцы уже в Литве, Строк схватил семью в охапку и понесся на поезд. Добрались до Алма-Аты, поселились в сыром подвале при котельной, и Строк с трудом устроился на киностудию. С потертым чемоданчиком, набитым альбомами, он иногда заходил поиграть к соседям: «Я, Любушка, – говорил он хозяйке, – бежал из Риги в чем был. Эти альбомы – все, что у меня есть. Это моя жизнь».

Семья бедствовала ужасно. Но в 1944 году Клавдия Шульженко и Владимир Коралли включили Строка в состав их концертной бригады. Они выступали на фронтах, в госпиталях, он вновь стал сочинять. Его песней «Мы победим» завершали почти все концерты. Строк был безмерно благодарен Шульженко за помощь и написал для нее танго «Былое увлечение».

После войны Строк получил благодарность правительства и премию, а его танго «Желтые листья» и «Лунная рапсодия» вошли в репертуар Утесова.

К концу войны дочь Строка Вера вышла замуж за актера и уехала в Москву. Хотел остаться в столице и Строк, но Луиза с сыном решительно собрались домой, в Ригу. Строк решил тоже вернуться – навстречу полному забвению.

Король без царства

Увы, в Союз композиторов Строка не приняли. Анкета у него была – хуже некуда: еврей, из буржуазной Латвии, имеет на Западе родственников, пишет вредную музыку, отвлекающую от строительства социализма. О таких «Правда» писала: «Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст!» После выхода в 1948 году Постановления ЦК КПСС о композиторах-формалистах его музыку назвали «мещанской и кабацкой, разлагающей народ Советской Латвии». Это был конец.

Теперь Строк ассоциировался только с антисоветчиной: белогвардейцы в кино всегда пьянствовали под «О, эти черные глаза», записывать и играть его мелодии оркестрам запретили, гонорары не выплачивали. Спасибо, что не посадили.

Строк выживал как мог. Играл в ресторанах, в домах отдыха и санаториях. Писал новые мелодии, чаще без слов. Одно из лучших танго тех лет – «В разлуке». Ездил с концертами как пианист. Сутками играл, переделывал, аранжировал... «Отдых, – говорил Строк, – это когда я сижу за роялем и творю». Он рассылал ноты оркестрам, а ему отвечали: спасибо, играть будем, но без гонорара и упоминания автора. Страна танцевала под чудесные мелодии, не зная, кто их написал. В начале 60-х его танго вошло в альбом «Знаменитые танго мира» – без имени Строка!
На все просьбы о приеме в Союз композиторов Строк получал одно слово: «Отказать».

Строк был очень популярен в 30-х годах в Латвии, ему даже приписали авторство популярной тогда «Мурки», хотя это и не так.

Слава вернулась ненадолго

Известность вернулась неожиданно. В 1970 году на московском ТВ в передаче «После полуночи» японец Ёити Сугавара спел чудесное танго, объявленное как танго «зарубежного композитора». Узнав музыку Строка, знакомые позвонили в Ригу. Строк поспешил в Москву, и потрясенный ведущий увидел живого автора.

Фурцева, вызвав Строка, спросила, чего он хочет. Строк попросил пластинку, и в 1972 году фирма «Мелодия» выпустила большой альбом – впервые после войны.

Потом Строк написал для Юрия Гуляева танго «Звездное счастье», его песни вошли в репертуар Иосифа Кобзона, Владимира Трошина, оркестра Георгия Гараняна. В Москве счастливый Строк раздавал автографы в магазине на Новом Арбате. Легкий на подъем, веселый, он не любил говорить о возрасте и шутил в день юбилея: «Мне не 80, а два раза по 40». Когда в трамвае девушка уступила ему место, расстроился так, что вышел.

Но время не обманешь… Судьба отпустила Строку всего 5 лет славы. 22 июня 1975 года ему стало плохо с сердцем, вызвали скорую. Он сыграл врачу танго и успел подписать пластинку. Попросил сына подать папку с отобранными мелодиями, сказал: «Я все сделал, дальше делай ты». И умер.

А Рига не попрощалась...

Но в Риге отношение к Строку не изменилось. Хоронили его лишь близкие, пресса о его смерти не упомянула, речи и оркестр на кладбище Шмерли запретили. «Была полная тишина, – вспоминал его друг Сокольский, – ни официальных речей, ни телеграмм соболезнования. И вдруг тонким серебристым ручейком полилась мелодия – зазвучали «Черные глаза». Это заиграла скрипка… Потом скрипка на миг умолкла и вновь запела – «Спи, мое бедное сердце». Слезы выступили на глазах у провожавших…» Играл музыкант Павел Муллер. На могильном камне выбили даты и такты танго «Черные глаза».

После смерти

С нелюбовью к Строку в советское время все ясно. Но в Латвии его мало знают и сейчас. Да, Лайма Вайкуле поет песню Раймонда Паулса на стихи Михаила Танича «Король сочиняет танго». Но Строк был восстановлен в Союзе композиторов Латвии лишь в 2003 году! В «Антологии латвийских композиторов» 2007 года имени Строка нет. Единственная книга о нем Анисима Гиммерверта «Оскар Строк -- король и подданный» вышла крошечным тиражом, и то не в Латвии. Фильмы латвийских документалистов «Несколько строк об Оскаре Строке» и «Тапер» видел лишь узкий круг, и попробуйте найти их в Сети.

Строк говорил внучке: «Таня, посиди со мной, послушай. Пройдет десять лет, тебя станут обо мне спрашивать, а ты не будешь знать, что рассказывать». Огромный архив Строка – ноты, афиши, письма, рукописи – долго был никому не нужен. Сейчас архив передан Национальной библиотеке, но его мало кто видит – ведь музея Строка нет. В 2013 году на доме установили мемориальную доску, но на ее открытие пришло пару десятков человек. Люди бегут мимо этой неброской доски, не связывая ее с музыкой Короля танго.

Строк был поистине всенародным композитором, его мелодии и сейчас звучат всюду. Много ли в Латвии столь известных людей? Музей Строка с антуражем 30-х, с его музыкой, пластинками, афишами мог бы стать Меккой меломанов со всего мира. Как и улица в честь него – решение о присвоении имени Строка одной из улиц Риги уже есть.

Алла ГОРБАЧ.