Латыши, но не обычные: как Латгалия отстаивает свое культурное своеобразие

116 лет назад, 17 августа 1907 года, в Петербурге состоялось собрание представителей духовенства и интеллигенции Латгалии. На нем была принята декларация с призывом внедрять в массовое употребление латгальский диалект в качестве литературного языка.

Латгалия до сих пор остается одним из самых интересных регионов в Балтии, весьма отличающимся от соседей по языку и этническому составу населения. И некоторые из ее жителей по–прежнему заинтересованы в сохранении своего уникального языка.

Польский след, затем российский

Хотя официально латгальцы, обитающие в восточной части Латвии, считаются латышами, от прочей части латышского народа они отличаются религией и языком. Если в остальных частях Латвии преобладает лютеранство, то латгальцы — народ католический. Кроме того, их язык не совсем похож на латышский — примерно в той же степени, насколько белорусский и украинский языки отличаются от русского.

Исторически латгальский язык обрел статус письменного лишь немногим позднее латышского — в 1730 году. В отличие от остальной Латвии, много лет прожившей под властью шведского короля, Латгалия находилась под управлением польских шляхтичей; недаром одно время этот край носил название Инфлянты Польские. Если в других регионах современной Латвии крепостное право отменили еще в 1817–1819 гг., то в Латгалии оно задержалось до 1861 года — как и в большинстве остальных регионов тогдашней Российской империи. И в Латгалии гораздо дольше придерживались старых родовых традиций, предпочитали жить деревнями, а не, как в остальной Латвии, хуторами.

Неблагоприятным для латгальского языка обстоятельством стало то, что с 1864 по 1904 г. применяемый для него латинский шрифт находился под официальным запретом. Российские власти, наложившие этот запрет, подозревали латгалов в симпатиях к польскому восстанию 1863–1864 гг. — и потому решили подавлять культуру "неблагонадежного" народа. От тех времен сохранились рассказы об интеллигентах–энтузиастах, тайком, при свете лучины, переписывавших старинные латгальские книги — чтобы они не пропали, стали достоянием следующих поколений. Один из этих подвижников, крестьянин Андривс Юрджс, даже потерял зрение, занимаясь перепиской "запрещенки".

А в 1875 году в Латгалии закрыли все католические церковные школы. Власти попытались ввести для латгалов новую письменность, основанную на кириллице, но она так и не привилась. В начале XX века запрет, сильно ограничивший развитие латгальского языка и культуры, отменили, но негативные воспоминания остались.

C 1904 года начинается возрождение латгальской литературной традиции, появляются газеты, книги и учебники. Во главе этого процесса стояли публицисты, просветители, культурные деятели, исследователи народных обычаев Францис Кемп, Густав Мантейфель, Никодем Ранцанс, Язеп Ранцанс, Францис Трасунс, Бенедикт, Казимир и Антон Скринда.

Зачастую они не только занимались просветительством, но и активно шли в политику. Так, Кемп во время учебы в российской столице создал Петербургское латгальское студенческое общество Gunkurs и Петербургское музыкальное общество латгальцев. Он же редактировал первую латгальскую газету Zvaigzne, газету Gaisma, а позже основал нелегальную Латгальскую демократическую партию трудящихся.

Священник Трасунс, избравшийся в 1906 году в состав первой российской Государственной думы от Витебской губернии, был сторонником объединения Латгалии с остальными регионами современной Латвии — Видземе и Курземе, видя больше родства с ними, нежели различий.

Значительную роль в сглаживании этих различий сыграл тот факт, что после жестокого подавления властями революции 1905–1906 года, в которой активно участвовали латыши, немалая часть латышской интеллигенции, покинув родные края, осела именно в Латгалии. Выступая в Госдуме, Трасунс призывал прекратить действия карательных отрядов, занимавшихся массовыми казнями бунтовщиков, и требовал как можно быстрее отозвать карателей из Прибалтики.

Надежды и разочарования

Первая мировая война принесла в Латгалию новые тяготы. Три года войска кайзера пытались взять Двинск (ныне Даугавпилс), являвшийся крупнейшим городом региона. Февральская революция 1917 года, покончившая с царизмом, принесла в те части Латвии, которые еще не были захвачены немцами, волнение умов — одни мечтали об автономии в составе России, другие начали задумываться о полной независимости. В начале марта в Режице (Резекне) состоялось собрание представителей латгальских общественных организаций, участники которого обсуждали вопрос, что делать дальше. Никаких конкретных решений, однако, тогда не приняли.

А в апреле 1917 г. в Резекне состоялся Латгальский съезд, проголосовавший за резолюцию следующего содержания: "Мы, латыши Латгалии, объединяясь с латышами Курземе и Видземе, сохраним свое самоуправление в делах языка, школ и веры". За объединение с латышами Курземе и Видземе проголосовали 182 латгальских депутата, воздержался один. Правда, пятью годами позже, когда принималась конституция Латвийской Республики, 80 депутатов от Курземе и Видземе (против 20 парламентариев от Латгале) не стали голосовать за государственный статус латгальского языка. Однако в ту пору на латгальском выходили газеты, журналы и книги, работали школы и театры.

Но после того как в 1934 г. к власти через государственный переворот пришел диктатор Карлис Улманис, провозгласивший лозунг "латышской Латвии", началась ликвидация латгальской культурной автономии.

Парадоксально, но некоторое оживление латгальской культуры наблюдалось в годы нацистской оккупации — так, в 1943 г. газета на латгальском Latgales Bolss ("Голос Латгалии") выпускалась тиражом в 30 тысяч экземляров. В Даугавпилсе в эти годы работал издатель Владиславс Лоцс, выпускавший множество разнообразной периодики на латгальском языке.

В советские годы латгальский считался одним из диалектов латышского. В 1960–м был выпущен последний выпуск "Календаря колхозника" на латгальском. Вторая половина 80–х принесла латгальцам надежды на культурное возрождение — возобновилось издание книг, газет и учебников на их родном языке. Одно время в Резекне функционировало латгальское телевидение, а на радиостанции "Свободная Европа" в 90–е выходила программа на латгальском языке.

В 1991 году режиссер Янис Стрейчс снял на латгальском фильм "Дитя человеческое" по одноименной повести писателя Яниса Клидзея. Это возрождение, однако, оказалось недолгим — власти Латвии взяли курс на максимально возможную культурную унификацию, в моду вошли призывы к "единству латышей". Кроме того, не хватало денег. "Диалекты умирают каждый день, и поддерживать их — привилегия богатых стран", — как–то заявила по этому поводу глава национальной программы освоения латышского языка Инна Друвиете, позже возглавившая парламентскую комиссию по общественным делам и интеграции.

Так или иначе, современное государственное законодательство Латвии декларирует сохранение, защиту и развитие письменного латгальского языка как разновидности латышского. Латгальский язык преподается в Латвийском и Даугавпилсском университетах, в Резекненской высшей школе. Однако латгальцы жаловались на то, что их язык не изучается в школах и не применяется в официальной сфере — а без этого он, дескать, обречен на постепенное угасание.

"Еще в 1991–м в Резекне прошла конференция латгальцев мира. Ее участники определили ряд мер, необходимых для укрепления культуры Латгале. Спустя десять лет конференция собралась вновь, и ее участники с грустью констатировали, что загнанный в бытовые, семейные рамки латгальский язык постепенно теряет позиции. В условиях отсутствия серьезной государственной поддержки дело сохранения латгальского языка вновь, как и полутора веками раньше, легло на плечи бескорыстных энтузиастов. Так, в поселке Роговка под Резекне проводятся семинары по культуре, истории, языку латгальцев, для школьников — конкурсы рассказов, стихов, эссе. Но сейчас даже сложно назвать точное количество носителей латгальского языка. Оно оценивается приблизительно в 150–200 тысяч человек", — отмечает даугавпилсский краевед Дмитрий Коробкин.

Эпоха упадка

Глава Латгальского общества в Даугавпилсе Валдис Лаускис в свое время говорил автору этих строк: "Мы поняли, что латгальский язык необходимо укреплять на законодательном уровне. Совместно со многими видными деятелями культуры и науки Латвии мы подготовили в 2002 году обращение к президенту и парламенту, которое гласило: "Латгальский язык — вторая литературная форма латышского языка. Он должен быть сохранен и развит". Мы разработали соответствующий законопроект, который был одобрен депутатами сейма в первом чтении, утвержден и передан на рассмотрение в парламентские комиссии. Однако полномочия тогдашнего созыва парламента подошли к концу, а депутаты следующего созыва не нашли необходимости в продвижении данного закона".

По мнению Лаускиса, во многом это произошло из–за отсутствия интереса к законопроекту со стороны широкой латгальской общественности. Людям попросту было не до того — в Латвии Латгалия является самым бедным регионом, в силу чего многие жители больше интересуются вопросами личного выживания, нежели развитием родного языка и культуры.

В мае 2004 года вновь состоялся всемирный латгальский слет, совпавший по времени со вступлением Латвии в Евросоюз. "В связи с этим латгальцы высказывали большие надежды, ведь ЕС постоянно декларирует свою приверженность к сохранению культурного наследия даже самых малых народов. Но со временем ситуация изменилась не к лучшему, а к худшему — с открытием границ масса латгальцев хлынула на заработки в Западную Европу, большинство уехавших там и остались. Таким образом, бедный край стал еще и малолюдным", — с сожалением отмечает Коробкин. Естественно, осевшие на чужбине люди были озабочены в первую очередь своей интеграцией в общество других стран, а не сохранением родного языка.

Тем более что и среди правящих политиков находились люди, считающие, что латгальский не нужен. Когда в 2007–м парламентарий из Резекне Янис Тутинс ("Согласие") произнес с трибуны сейма клятву депутата на своем родном латгальском языке, то получил замечание со стороны спикера Индулиса Эмсиса. от него потребовали высказать ее еще раз, но на латышском.

В 2014–м такая же ситуация повторилась с депутатом сейма Юрисом Вилюмсом (Объединение регионов), которого не допустили до подписания текста депутатской присяги, так как он произнес ее на латгальском. Тем не менее стремление латгальцев отстоять свой язык никуда не делось. Тот же Тутинс хвалился, что всего за два месяца работы парламента научил практически всех депутатов здороваться по–латгальски.

Согласно переписи 2011 года, латгальский язык использовали 8,8% населения Латвии.

Громадьё проблем

В мае 2017–го в Резекне прошел "Столетний латгальский конгресс". Он был посвящен вековому юбилею другого конгресса — того самого, в ходе которого латгальцы выбрали, что они войдут в состав Латвии. Участники мероприятия 2017 года приняли резолюцию, в которой потребовали придать латгальскому официальный статус. "Мне кажется, что пришло время сказать остальной Латвии: пора бороться за родной язык", — заявила один из организаторов конгресса Илга Шуплинска, будущий министр образования.

В 2021 году был запущен пилотный проект, в рамках которого в некоторых школах региона приступили к факультативному изучению письменного латгальского языка. С 2022 г. общественная организация LgSC начала предлагать бесплатную услугу онлайн–занятий с теми, кто хочет научиться писать по–латгальски. А еще в том же году в Даугавпилсе усилиями местных энтузиастов и актеров городского театра сняли комедийный мини–сериал Fati на латгальском — в декабре его показали по латвийскому телевидению.

По словам историка и музыканта Арниса Слобложанина из Карсавы, придумавшего идею сериала, слово fati почерпнуто из романа Инги Абеле "Монах в сабо" и означает молодого и смешного неудачника с добрым сердцем. В сериале фати — молодые и наивные люди, у которых не все складывается гладко и благополучно.

В апреле 2023 года президент Латвии Эгилс Левитс, обращаясь к сейму по случаю очередной годовщины Латгальского конгресса, заявил, что на радио и телевидении должно быть больше программ на этом языке. По его словам, "своеобразие Латгале является естественной частью разнообразной и яркой латышской идентичности". Левитс подчеркнул, что важно юридически закрепить значение исторических земель, и этого удалось добиться при предыдущем сейме, который утвердил предложенный им закон об исторических землях Латвии. В то же время президент подчеркнул, что общество, государство и самоуправления должны совместно трудиться над тем, чтобы способствовать "развитию идентичности и принадлежности граждан".

Левитс добавил, что в программе развития исторических земель наибольший объем средств выделен именно Латгалии. "У латгальцев нет другой страны, где защищались бы их язык и культура", — подчеркнул Левитс. Вскоре после этих его заявлений депутаты Резекненской краевой думы постановили в пределах своего самоуправления обозначать топонимы на дорожных знаках не только на латышском, но и на латгальском.

Однако в июле этого года тема возрождения латгальского всплыла отнюдь не в благостном контексте. Выяснилось, что хотя в прошлом году возможностью факультативного изучения латгальского воспользовались 17 школ и 233 ученика, не факт, что у Министерства образования найдутся средства на то, чтобы продолжить эту программу в будущем.
В министерстве жалуются на отсутствие энтузиазма со стороны самих школ — мол, там степень заинтересованности в преподавании латгальского невысокая. Член совета по развитию исторических земель Латвии Дайнис Мьяртанс считает, что финансировать изучение латгальского необходимо в любом случае — вне зависимости от того, сколько школьников хотят знать этот язык. На то, чтобы обеспечить один час обучения латгальскому языку в 46 школах в следующем учебном году, потребуется около 67 тысяч евро. Деньги нужно еще где–то раздобыть. Так что пока этот вопрос и повис в воздухе…