«Я прожил полтора года в Латвии»: Денис Драгунский — писателях и читателях

В творчестве моего любимого автора связаны два качества, которые всегда несколько корыстно ждешь от литературы. Чтобы было, с одной стороны, интересно и захватывающе, а с другой стороны — много и часто!

Денис Викторович в этом смысле всегда оправдывает ожидания. Новый роман "Подлинная жизнь Дениса Кораблева" — путешествие вглубь себя, диалог со своим литературным двойником. Книга выстрелила одновременно со сборником произведений Виктора Драгунского (1913–1972). Один из наиболее востребованных русских писателей дал интервью порталу bb.lv.

— Расскажите для начала о книге Виктора Юзефовича. Многие помнят его как детского писателя — но, кажется, открываются и неизвестные грани творчества?

— Мой отец Виктор Драгунский прославился как детский писатель. "Денискины рассказы", которые переиздаются, ставятся на сцене и экранизируются вот уже более полувека, заслонили все остальное его творчество. А он писал слова к популярным песням 1950–х, сочинял скетчи для эстрадного театра, публиковал фельетоны — причем задолго до того, как выпустил первый сборник детских рассказов.

В книге "Виктор Драгунский. Сегодня и ежедневно. Недетские рассказы" публикуются, кроме "взрослых" рассказов и фельетонов, две его повести. "Он упал на траву" (1961) и "Сегодня и ежедневно" (1964) — о первых днях войны и о цирке.

В них — собственный опыт писателя. По болезни негодный к фронту, он рыл окопы под Москвой в 1941 году. А в конце 1940–х он, молодой и не слишком удачливый актер, работал в цирке клоуном. Повесть о войне — лаконичная, как бы графическая. А повесть о цирке — яркая, сочная, живописная, полная подробностей закулисной жизни клоунов, гимнастов, жонглеров и дрессировщиков.

— А что Денис Кораблев расскажет о себе того, чего мы до сих пор не знали? Я вот прочел многие десятки ваших рассказов, и, кажется, уже знаком с биографией автора и его родственников. Но вдруг мы узнаем, что все совсем не так?

— Мне иногда и самому кажется, что я знаю о себе все — о мельчайших подробностях биографии, о друзьях и соседях, профессиях и увлечениях, встречах и расставаниях. Тем более что обо всем этом я пишу в своих рассказах, их у меня уже больше полутора тысяч. Да еще и автобиографическая повесть "Мальчик, дяденька и я" — кстати, "рижская" повесть, то есть целиком посвященная неделям и месяцам, которые я провел в любимой моей Риге и на Рижском взморье. За всю жизнь накопилось четырнадцать месяцев и десяток недель, так что я могу сказать: я прожил год в Америке, было и такое, — и полтора года в Латвии!

Но воспоминания — это поистине бездонное море: сколько раз ныряешь, всегда находишь что–то новое: полузабытое оживает, и кажется — жизнь бесконечна, особенно в ретроспективе.

Моя новая книга "Подлинная жизнь Дениса Кораблева" — это искренний и очень подробный, подчас безжалостный к самому себе рассказ о том, как я рос в обнимку со своим книжным двойником. Попытка разобраться, кто я такой — живой человек или герой любимой детской книжки. Понять свои симпатии и антипатии, страхи, желания, фантазии и разочарования. Много страниц уделено друзьям нашей семьи, соседям по "писательскому поселку", школьным и дачным приятелям, моим детским и юношеским влюбленностям. Это всего лишь первый том, потому что оканчивается рассказ майскими днями 1972 года, когда умер мой отец.

Дальше у меня началась совсем другая жизнь — но она тоже очень интересная, полная неожиданных поворотов и поразительных встреч, и, надеюсь, достойная рассказа. Будут силы — напишу.

Но внося в верстку последние правки, я перечитал книгу и понял, что описал едва ли половину событий первого двадцатилетия своей жизни. Поэтому на очереди еще одна толстая книга со странным, быть может, названием: "Дополнения к первому тому подлинной жизни Дениса Кораблева". Хотя, разумеется, оставшиеся мне годы я не собираюсь тратить на одни только мемуары. Кстати, неделю назад я отослал в издательство новый сборник рассказов.

— Мне было интересно узнать, что публикация нового романа началась в "Юности". Вы ведь имеете давнюю историю отношений с этим журналом, который в 1961 году публиковал "Звездный билет" Аксенова? Я сам нашел эти номера в подвале родительской "сталински", когда Василий Павлович был эмигрант и читал свои произведения по "Свободе".

— Ах, Василий Павлович!.. Я познакомился с ним в 1963 году на чемпионате Европы по боксу, мне было всего 12 с половиной лет, я только что посмотрел фильм "Коллеги" по его повести. Потом, в 1990–е, мы не раз виделись в Вашингтоне. Спасибо, что напомнили о прекрасном писателе и человеке.

Я рад, что первый отрывок из моей новой книги появился именно в "Юности", я очень люблю и ценю этот журнал, и не только за опубликованные там стихи и прозу. Главным редактором "Юности" долгое время был поэт Андрей Дементьев, для меня он был надежным другом — в ту пору, когда я еще не помышлял о литературе, а был журналистом. Дементьев был председателем кооператива в писательском поселке, где я жил. Дачный поселок — это всегда какие–то мелкие свары, и Андрей Дмитриевич не раз защищал меня от поселковых кумушек, спасибо ему. Ведь жизнь состоит не только из возвышенных творческих споров, но и из бытовых конфликтов тоже, никуда не денешься. Вот такая, быть может, не совсем обычная, но очень реалистичная у меня ассоциация с "Юностью". Кстати, теперь это один из лучших литературных журналов России.

— Что вы вынесли из многочисленных поездок по стране во время мастер–классов, читательских конференций? Люди уважают печатное слово? Есть ли аудитория у хорошей литературы сегодня?

— Люди любят читать. Слухи о конце литературы не просто преувеличены — это заведомая неправда. Другое дело, что люди читают очень разные книги, ведь даже в разряде художественной литературы то, что мы называем серьезной литературой, занимает от силы пять процентов; остальное — детективы, триллеры, любовные романы, фантастика и фэнтези. Но эти пять процентов — совсем немало.

"Преступление и наказание" Достоевского было сначала (то есть в 1866 году) напечатано в журнале в 5000 экземплярах, потом отдельной книгой еще 4000 экземпляров, распродана книга была за два года. При этом считалось, что роман прочитала вся Россия. Вот и считайте. Кажется, мы сейчас вернулись к этим цифрам. Думаю, это нормально.

Кругом открываются курсы писательского мастерства. Конечно, из тех, кто ходит на эти курсы, лишь единицы станут профессиональными писателями. Да и не все об этом мечтают. Люди хотят научиться интересно и грамотно рассказывать о своей жизни, и это само по себе прекрасно и стимулирует интерес к литературе.

— Спасибо, и новых вам книг!