Латвия обязалась восстановить Черниговскую область. А что там сейчас происходит?

Латвия взяла обязательство содействовать восстановлению инфраструктуры и хозяйства Черниговской области Украины. На днях у нас побывал Олег Вострих — советник главы Ичнянской громады (общины), одной из административно–территориальных единиц.

Из разговора с украинским гостем понимаешь, каков будет объем работы ЕС в пострадавшей от войны стране…

Социальное состояние было удовлетворительное

— Наша громада — это 11–тысячный город Ичня (ударение на первую гласную. — Н. К.) и еще 53 села, добавляющих еще 12–13 тысяч населения. Это до войны.

Основное занятие — сельское хозяйство. Почвы очень плодородные, выращивается пшеница, кукуруза, рапс. Понятно, что Черниговская область не самая богатая — потому есть дороги нормальные, а есть требующие капитального ремонта.

Ичня до 2020 года была районным центром, теперь, после админреформы, вошла в Прилукский район. Рядом с нами Прилуки и Нежин — там по 50–70 тысяч жителей. Теперь часть средств направляется и в самоуправления на уровень громады. Дома в Ичне преимущественно частные одноэтажные, есть и двухэтажные советской постройки, и несколько девятиэтажек.

Социальное состояние было удовлетворительное — для этого региона. Плюс свои огородики (картофель, помидоры, огурцы), на подворьях коровы, свиньи, птица. В общем, по 10–балльной системе — на 5–6.

В самом городе два комбината, один выпускает сгущенное молоко, там около 300 работников, зарплата нормальная. Экспорт в 70 стран мира.

Второе предприятие выпускает сухое молоко, масло и сыр, реализуемые в Черниговской области. Оно же скупает молоко у крестьян задешево — машины ездят, собирают. Не нужны сертификаты экспорта, по которым молоко не может соприкасаться с воздухом и руками. Такое у нас только на фермах, и там цена больше.

Пока я здесь, дом не ограбят

— До Беларуси от нас 150 км, оттуда шла одна их колонна, вторая — по Брянской дороге. Уже к вечеру 24 февраля въехала первая техника, а 25–го числа было уже около 1000 машин. Остановились, пытались рассказать, типа, мы вам мир несем. Им объяснили — что и куда они несут… Пошли дальше на Нежин, но там были взорваны мосты. Поэтому они днем обстреливали Нежин, а по ночам уходили в наши деревни.

Восемь сел заняли, но полноценной оккупации не делали, своей администрации не создавали. Постоянные пьянки, "дай еды" — с едой у них была напряженка, сухпай брали на 3–5 дней. Первоначально шли более–менее нормальные подразделения, потом какие–то буряты озлобленные. Вели беспардонный расстрел. Большинство местных сидело по подвалам. Покинуло громаду процентов 15–20. Население у нас в основном старшего возраста — "мой дом — моя крепость". Мол, пока я здесь, дом не ограбят. Хотя кого это останавливало?

В громаде за 35 дней было разрушено 450 объектов — и школы, и клубы, и предприятия, жилые дома. Были расстреляны две скорые с врачами и санитарами, расстреляли машину хлебную. Вероятно, думали, что ехали партизаны — уже начались угоны их техники, сопротивление. Они реагировали на любого человека, не глядя — гражданские или нет. Так что много у нас пострадавших.

В тяжёлом экономическом положении

— Самое худшее — это то, что всюду снаряды и мины. Минировать они начали еще до ухода, поняв, что дальше на Киев не пройдут и им придется остановиться у нас. Так что поля, сельскохозяйственные угодья, где сейчас было бы хорошо работать, в большинстве своем полны взрывоопасных предметов. Весной фермеры начали пускать технику — были подрывы, пришлось остановить. Сейчас занимаемся разминированием — датский фонд помогает, ну и, конечно, свои специалисты.

Но время–то тянется, и оно не дает финансов. Отсутствуют поступления громады от аренды земли, налогов. Мало того, по зерновому соглашению не сказать, что зерно лихо идет. Зерно хранится в элеваторах, дешевеет. Хранение тоже стоит денег. Так что громада сейчас в тяжелом экономическом состоянии. Нужно искать помощь, поддержку, чем мы и занимаемся. Французы нам серьезно помогают.

Ведь нам и электрику всю оборвали. Танки ездили, сбивали столбы, чтобы не было света и связи. Максимально гадили. Они в начале апреля ушли. В самой Ичне гарнизона не было, но — постоянное движение техники. Уходя, расстреливали дома из пулеметов или снарядами взрывали, дома горели. Бабушка огород копала — расстреляли. Мол, покажем — "братья навсегда"…

Создали такой ужас, который навсегда вбит в нашу память. 25 гражданских похоронили. А сколько военных погибло! Коснулось практически каждого. Ситуация отделила наши народы поколения на два минимум.

Все еще есть у нас остается ощущение, что батька, который знает "откуда на Беларусь готовилось нападение", — мы до сих пор ожидаем, что могут с белорусской стороны пойти новые колонны. Тогда они со стороны Чернобыля подошли, а по прямой у нас тоже близко. Но ныне все укреплено, оборудовано.

Мы чувствуем поддержку, это не будет так легко. Все–таки в прошлом году никто до конца не верил, что Россия сделает такую глупость и пойдет на своего соседа. А если послушать российских политиков по телевидению: "Нужно врезать по странам Балтии, по Англии!" Так мир не делают.

Городок с историей

Ичня основана в XIV веке. Во времена Великого Княжества Литовского и Речи Посполитой возведены замок, ратуша, поныне сохранились старинные храмы.

В Ичне родился Иван Мартос, скульптор, автор памятников Минину и Пожарскому в Москве, Павлу I в Павловске, Дюку Ришелье в Одессе.

В городе имеется музей художника Николая Ге, уроженца здешних мест.